Кибернетический диалог

- Почему ты вчера вернулся так поздно? - недовольно спрашивает Мэгпай.

- Я ходил в кегельбан, - отвечает Скотт Роберт-сон, ее муж, не обращая внимания на вызывающий тон.

- А я думала, что ты испытываешь отвращение к этой игре, - коварно замечает Мэгпай.

- Когда я в компании, то не испытываю.

- А я к этой компании не отношусь? Скотт слабо протестует:

- Это ведь не одно и то же.

- Разумеется, потому что ты не можешь найти себе женщин у себя дома!

Происшедшая семейная сцена была бы самой обычной, если бы эта ревнивая американка не оказалась... ЭВМ.

Мэгпай - Сорока - это программа для вычислительной машины, которой отведена роль сварливой супруги, озабоченной тем, чтобы "приструнить" своего подставного мужа, молодого психолога Йельского университета, который ведет с "ней" диалог посредством клавиатуры.

Эта машина не хранит в своем запоминающем устройстве заготовленные и стереотипные фразы. Она сама формирует ответы. Она аргументирует, "размышляет", и в этом она в какой-то степени уподобляется человеческому существу. Машина "мыслит" своим особым способом. Опираясь на психологию и информатику, ученые поставили перед собой по меньшей мере честолюбивую задачу: изучить образ мышления человека и его поведение, чтобы затем воспроизвести их искусственно.

Мэгпай - Сорока - это программа вычислительной машины, которой отведена роль сварливой' супруги

Когда мы говорим слова "искусственный интеллект", то немедленно возникает аналогия с чем-то ненастоящим. Вспомним, с каким оттенком мы произносим слова "искусственная пища" или "искусственная трава". Термин же "искусственный интеллект" затрагивает нас до глубины души, ибо единственный интеллект, который нам известен, - это наш собственный, естественный. Может быть, поэтому проблема создания искусственного интеллекта вызвала столько споров и публикаций. Число публикаций, посвященных проблеме "возможен ли искусственный интеллект", приближается к числу публикаций, посвященных конкретным научным результатам в этой области. Человек яростно защищает один из последних бастионов своего человеческого от нашествия машинного. Дело осложняется еще и тем, что термин "искусственный интеллект" чисто условный. Это понятие до сих пор не определено. Остроумное определение типа "наука, которая заставляет делать машину то, что человек считает интеллектуальным, когда делает это сам", к сожалению, малоконструктивно, а иногда и прямо заводит исследователей в болото практического формализма.

Известно, сколько шума и научной суеты породил знаменитый тест Тюринга "Если я не догадаюсь, что со мной беседует машина, то эта машина уже достигла интеллектуального уровня человека". Чтобы исключить проблему машинной речи, такой диалог лучше вести с помощью телетайпа. Для многих кибернетиков, как казалось, недосягаемый тюринговский уровень открыл блестящую перспективу. Как из рога изобилия посыпались различные электронные собеседники. В конце 60-х годов американский кибернетик, преподаватель Массачусетского технологического института Дж. Вейценбаум изготовил несколько программ, основная цель которых в условиях теста Тюринга - сбить с толку придирчивого эксперта. В основе этой работы лежит идея псевдореального диалога. При таком диалоге имеется только видимость беседы. "Собеседник" фактически не вникает в смысл сообщаемого, а строит свой ответ на основе несложного формального преобразования услышанного.

- Прийти к вам мне посоветовал приятель; он говорит, что это несколько развлечет меня, - говорит исследователь.

- Прийти сюда посоветовал ваш приятель? - удивляется машина.

- Он говорит, что у меня вечно депрессия.

- Мне очень жаль, что у вас депрессия.

Дж. Вейценбаум придумал свою обворожительную "Элизу" после того, как досконально изучил скучные салонные беседы. Он заметил, что некоторые из его соотечественников обладают способностью отвечать собеседнику, не проявляя при этом к нему никакого интереса, но они все же очень хорошо умеют поддерживать диалог. "Элиза", унаследовавшая эту способность, отыскивает в вопросах ключевые слова, формируя после этого стереотипные ответы, которые кажутся вполне уместными. "Дама", таким образом, наделена некоторым интеллектом, но на самом деле это лишь ограниченная притворщица. "Элиза" очень проста: определенные ключевые слова во фразе человека заставляют ее реагировать, подставляя определенные речевые обороты. Например, если машина читает предложение: "Ты неизвестно что", она отвечает: "Почему вы думаете, что я неизвестно что?" Велеречивая "Элиза" просто салонная болтунья.

В отличие от нее "Пэрри" - программа, созданная К. Колби в Стенфордском университете, призвана помочь начинающим психиатрам приобрести некоторый опыт в беседе с тяжело больными пациентами. Программа моделирует человека, страдающего манией преследования. В программу заложена определенная биография. Пэрри 28 лет, он холост, работает на почте. Он легко раним, чувствителен ко всему, что касается его внешности, образования, убеждений. Его любимые занятия - кино и скачки. Как-то он набросился на букмекера, заведующего ставками на ипподроме, из-за того, что тот не выплатил ему выигрыша, и с тех пор страшится мести преступного мира. Во время разговора эмоциональное состояние Пэрри часто меняется. Если ведущий беседу человек слишком часто затрагивает "больные места", Пэрри начинает волноваться, у него появляются симптомы паранойи.

- Вы боитесь преступного мира?

- Мафия - самые страшные гангстеры.

- Вы связаны с мафией?

- Видите ли, они меня знают.

- Откуда они вас знают?

- Они следят за мной.

- Почему?

- Хотят сочинить что-то обо мне, чтобы меня посадили.

- Что они имеют против вас?

- Они хотят со мной покончить.

- Почему?

- У меня есть против мафии кое-какие улики.

Когда группе психиатров была предоставлена возможность побеседовать посредством телетайпа с настоящим больным и с программой Пэрри одновременно, то они, хотя и знали, что один из собеседников - машина, не могли отгадать, кто именно. Таким образом, тест Тюринга начал действовать.

Интересное событие произошло позже, когда уже упомянутый нами Дж. Вейценбаум создал модель врача-психиатра для лечения некоторых больных с признаками расстройства типа неврозов. Возникла идея "вы" лечить" Пэрри с помощью программы врача. Вот пример происходящего между ними диалога:

В. Здравствуйте. Расскажите, на что вы жалуетесь.

П. Люди иногда действуют мне на нервы.

В. Я не уверен, что полностью вас понимаю.

П. Вам следует быть повнимательнее.

В. Пожалуйста, продолжайте.

П. Как-то я пошел на ипподром в Бэй-Медоус.

В. И с чем вы это связываете?

П. Я пошел на скачки.

В. Что еще вы хотели бы обсудить?

П. Я интересуюсь скачками.

В. Почему вы это говорите?

П. Там жульничают в игре.

В. Я не уверен, что полностью вас понимаю.

П. Вы настоящий зануда.

В. Вам нравится считать меня настоящим занудой?

П. Я сыт по горло. В. И с чем вы это связываете?

П. До свидания.

В. Мне было очень приятно с вами познакомиться. С вас 399 долларов 25 центов.

'Элиза' способна лишь на поверхностное понимание предметов и явлений

Неплохой диалог, хотя доктор немного "плавает". Программисты надеются со временем настолько усовершенствовать программу "Пэрри", чтобы молодые врачи в процессе диалога могли "вылечить" искусственного больного, и тогда студенты смогут практиковаться в разговоре с машиной, не подвергая действительно больных людей риску пострадать от неумелого лечения.

Еще важнее научить машину улавливать суть того или иного сообщения. Различают два типа общения с компьютером: ограниченная беседа и ограниченное понимание. При ограниченной беседе машина "понимает" все, что ей говорят, но лишь в случае, если затрагивается определенная тема - скажем, шахматные ходы или построение конструкций из кубиков. При ограниченном понимании можно разговаривать с машиной о чем угодно, но она далеко не всегда вас полностью поймет. Именно такова программа "Элиза", разработанная Дж. Вейценбаумом. "Элиза" способна лишь на поверхностное понимание предметов и явлений.

Однако по мере развития теории и практики кибернетического диалога речь машины становится все более (и более осмысленной. Вспомним ревнивую Мэгпай, которой начинался этот параграф. Тест Тюринга начал срабатывать все чаще и чаще. Вице-президент одной американской компании, занимающейся производством ЭВМ, сам того не подозревая, оказался подвергнут тестированию по критерию Тюринга. Вот какой диалог по телетайпной связи произошел у вице-президента с системным программистом Д. Бобровым, сотрудником той же компании:

В-пр. Нельзя ли мне сейчас воспользоваться ЭВМ?

Бобров. Почему вы спрашиваете?

В-пр. Может быть, мне удастся заключить сделку.

Бобров. Почему вы в этом уверены?

В-пр. Мои предполагаемые покупатели никогда не видели нашу систему в действии.

Бобров. Это имеет для вас большое значение?

В-пр. Конечно.

Бобров. Вы как будто сомневаетесь в этом?

В-пр. Что за нелепое замечание?

Бобров. Что вы имеете в виду, говоря о нелепом замечании?

В-пр. Возражаете ли вы против того, чтобы я сейчас воспользовался ЭВМ?

Бобров. Расскажите мне побольше о ваших предполагаемых покупателях.

В-пр. Позвоните мне 491-18-50.

Когда звонка от Д. Боброва не последовало, разгневанный вице-президент начал отчитывать своего секретаря, и тут выяснилось, что телетайпный коммутатор соединил его не с самим Д. Бобровым, а с той самой системой, которую вице-президент и хотел предложить заказчикам. Таким образом, критерий Тюринга быстро девальвировал в глазах кибернетиков, так и не поведя нас к границам подлинной интеллектуальности компьютеров.