Гнилые яблоки Шиллера

Вот другой мой знакомый, математик, он бы меня понял. Проработав полдня за письменным столом, он идет к аптечному шкафчику, достает заветный флакончик с крепкими духами, нюхает их и возвращается в кабинет бодрый, свежий, как будто прошелся на лыжах. Запах духов, говорит он, восстанавливает его силы лучше гимнастики и возбуждает сильнее, чем кофе. Голова у него становится ясной, и приходят в нее не такие уж банальные мысли.

И вовсе он не оригинал. Во всяком случае, далеко ему до великого немецкого поэта Фридриха Шиллера! Садясь за работу, Шиллер выдвигал левый ящик стола, где у него хранились гнилые яблоки. Без запаха гнилых яблок работать он не мог. Ничего не получалось. "

Собиратели исторических курьезов порасскажут вам, что почти у всех знаменитых людей были какие-нибудь странности, чаще всего имевшие отношение к процессу работы. Лорд Байрон, прежде чем сесть за стол, проверял, нет ли поблизости солонки: вид соли выводил его из себя. Философ Джон Стюарт Милль время от времени играл на цимбалах, а композитор Мейербер садился в поезд и катил куда глаза глядят: сочинять он мог только в вагоне. Но всех перещеголял Иоганнес Брамс. Самые лучшие мелодии приходили к нему, когда он чистил обувь. Представляете себе, в каком блестящем состоянии была обувь у Брамса и даже, может быть, у его соседей - в часы вдохновения ему, наверно, своей обуви не хватало. Вот полная противоположность Бетховену, который не только не заботился о своей наружности, но даже специально не брился. Он был убежден, что бритье лишает . его творческой удачи.

Подобные курьезы, конечно, забавны, но они вполне поддаются объяснению и даже классификации. Байроновскую соль или бетховенскую неприязнь к бритью можно отнести к маленьким фобиям. Так называют невропатологи необычную неприязнь к чему-либо, начинающуюся нередко с эпизода, о котором человек и думать забыл. Может быть, Байрон вертел машинально в руках солонку, сочиняя стихи, да так ничего и не сочинил. А в подсознании тем временем закрепилась связь: соль - неудача. И Бетховен, может быть, однажды побрился "некстати", а Брамс, наоборот, весьма "кстати" почистил сапоги и приобрел маленькую манию. К фобиям и маниям примыкают свойственные многим людям безобидные суеверия. Один надевает на экзамен "счастливый" галстук - однажды он был в нем и получил пятерку. Другой пересчитывает людей, поднимающихся по встречному эскалатору: окажется четное число, "все будет хорошо". А что хорошо, он и сам не знает, и тут же забывает результат счета. Третий каждое утро составляет "график жизни" или список предстоящих дел.

Впрочем, я подозреваю, что это вовсе и не мания, а своеобразная активная лень.

Я, правда, не нашел еще объяснения цимбалам Милля, но думаю, что и их можно классифицировать. Пристрастием Мейербера к железной дороге мы займемся в одной из последующих глав, это особый случай. А сейчас вернемся к гнилым яблокам и другим пахучим веществам и к связи обоняния с работоспособностью.

Безусловно, пристрастие к определенным запахам тоже вызывается благоприятными ассоциациями, как и отвращение- неблагоприятными. Тысячами нитей связан человек со своим прошлым, с воспоминаниями, которыми он дорожит или, наоборот, старается отогнать от себя, с впечатлениями от книг, разговоров, путешествий. Ассоциативные связи, часто неведомые сознанию, превращаются в привязанность или неприязнь.

Но есть и запахи, которые одинаково приятны или одинаково неприятны почти всем. Их восприятие тоже связано с опытом, только не личным, а опытом всего человечества.

У всех людей запах молодой травы вызывает представление об обновлении природы, запах свежего снега - о зимних радостях, о лыжных прогулках. Сотни запахов доставляют нам эстетическое наслаждение и сотни - раздражают, гнетут.

У восприятия запахов есть не только психологическая подоплёка. Свойства пахучих веществ могут быть и вредными и полезными для организма. Некоторые вещества вызывают в наших нервных клетках сложные электрохимические реакции, усиливающие приток крови к мозговым сосудам, заставляющие сердце биться чаще и даже, ка$ обнаружил известный физиолог Кравков, обостряющие вкус и зрение. Бергамотовое масло и гераниоль, например, повышают чувствительность глаза к синему и зеленому цвету. Наши прабабушки очень любили особую нюхательную соль и нюхательный табак. "Прочищает мозги", - говорили они. Очевидно, в табаке и соли содержались возбуждающие вещества. Может быть, есть они и в гниющих яблоках, Люди, находящие в определенных запахах тонизирующие свойства, обладают, по всей вероятности, очень развитым обонянием, которое связано у них с клетками мозга, ведающими работоспособностью.

Кроме тонизирующих, есть вещества успокаивающие, усыпляющие, ядовитые. Запахи не безразличны к человеку и человек не безразличен к ним. Было время, когда для человека запах был так же важен, как и для животного. Потом человек покинул леса, стал добывать пищу, не полагаясь на нюх; обоняние, особенно у жителей городов, притупилось, и человек отвел ему скромную роль: дегустировать духи или вина, участвовать в некоторых химических опытах, иногда сообщать об опасности, а иногда будить приятные эмоции.

Обоняние притупилось, но не угасло. А в наши дни для него, кажется, наступает эпоха возрождения.

Люди наполнили города дымом, копотью, вредными испарениями. Над крупными промышленными центрами нависла угроза кислородного голода. И люди поняли, что едва не погубили себя, и выступили на борьбу с врагом. Оттого и расцветают сады на "Автогенмаше" и на других заводах, и жилые кварталы отгораживаются ог производств зеленой стеной.

Прежде человек работал не разгибая спины: глоток свежего воздуха - и обратно, в чад и вонь. Теперь многое делают машины, работать стало легче, есть время и силы оглядеться по-хозяйски вокруг. Человек стал умнее. Ему помогает медицина, помогает техника безопасности. Человек не хочет больше приноравливаться к обстоятельствам, он хочет приноровить их к себе.

Гнилые яблоки Шиллера

Изменился и характер труда. Даже сталевару на ручной труд хватает одного часа из шести, остальные пять он следит за приборами, берет пробы, вычисляет, распоряжается. Он думает! Рабочий приобретает навыки мастера и знания инженера, он часто изобретает, выдумывает разные усовершенствования. Он творит!

А творчество, как мы уже убедились, нередко нуждается в особых стимулах. Для раздумий необходима обстановка, располагающая к сосредоточенности и в то же время к острой восприимчивости, необходимы импульсы, подстегивающие воображение. И люди часто ищут их в разнообразии впечатлений, в острых ощущениях, в любимых мелодиях или сочетаниях цвета, в особых запахах, наконец. Чистый воздух вливается в наши цеха и лаборатории, и постепенно мы вспоминаем, что существует не только дыхание, но и обоняние. Но кто же даст нам все запахи, которые нам хотелось бы ощутить?

Стереохимик. Гигиенист снабдит нас генератором ионов, а стереохимик - генератором запахов.

Что же такое запах? Уже давно ученые разобрались в механизме зрения и измерили свет, раскрыли механизм слуха и измерили звук. Обоняние же оставалось за семью печатями, и запах измеряли, сравнивая одно пахучее вещество с другим. Было создано свыше тридцати теорий обоняния, но ни одна не выдержала проверки.

Многим казалась правдоподобной волновая теория обоняния, ведущая начало от Ломоносова, который предположил, что запах создается "коловращением" молекул. И в самом деле, каким образом бабочка '"павлиний глаз" находит свою подругу за десять километров, как человек ощущает десятимиллионную долю грамма метилмеркаптана? Да такое количество не обнаружит и спектральный анализ. Нет, тут не химия, а физика, не реакция, а волновое воздействие. Вот уж и найдены волны, это инфракрасные лучи - их поглощают и испускают все пахучие вещества и все организмы. Пахучая молекула "коловращается", посылает волну, обонятельная "антенна" принимает ее, и в мозг летит сигнал о запахе.

Но все больше и больше фактов противоречило этой теории, и она стала увядать. А химики все чаще вспоминали о догадке римского философа и поэта Тита Лукреция Кара, который предположил, что в носу есть поры, отличающиеся друг от друга формой и размерами. Молекулы разных веществ находят "свои" поры, и мы опознаём их. Может быть, к обонянию приложим этот принцип "замка и ключа", столь часто встречающийся в жизни организмов, например, при синтезе белка?

Но как выглядит "замок"? За ноздрями и костными перегородками, где очищается воздух, находятся два кусочка желтоватой ткани. Это и есть орган обоняния - эпителий. Он весь пронизан нервными волокнами. Волокна выступают из ткани крошечными утолщениями, на каждом - кустик ресничек. Реснички еле видны в самый мощный микроскоп. Очевидно, они улавливают молекулу-гостя, нерв раздражается, и в мозг мчится сигнал, который расшифровывает обонятельный центр.

А каким должен быть "ключ" - пахучее вещество? Летучим, чтобы долететь до эпителия, растворимым, чтобы проникнуть к нерву, покрытому водой и жиром... Долго рассказывать, как химики устанавливали свойства "ключей", как выяснили они, например, что добавление боковой ветви к цепочке углеродных атомов усиливает запах молекулы или что два оптических изомера, то есть две молекулы, одинаковые во всем, но зеркальные по отношению друг к другу, пахнут по-разному. Все говорило за то, что запах зависит не столько от деталей молекул, сколько от их общей формы.

И вот шотландский ученый Монкриф выдвигает гипотезу: на утолщениях волокон есть лунки различного типа. Каждый тип соответствует первичному запаху. Эти первичные запахи находит английский стереохимик Эймур. Он изучает всю литературу по органической химии, сравнивает пахучие вещества, сортирует, отыскивает общие черты и устанавливает, наконец, семь первичных запахов: камфарный, мускусный, цветочный, мятный, эфирный, острый и гнилостный. Подобно тому как из трех основных цветов - красного, синего и зеленого - можно получить любой цвет, а из четырех "вкусов" - соленого, сладкого, кислого и горького - любой вкус, так и из семи первичных запахов можно синтезировать любой запах.

Молекула входит в лунку, как ключ в замочную скважину. Но молекула может быть сложной: одним концом она войдет в одну лунку, другим в другую - вот вам и ощущение сложного запаха. Как же выглядят первичные молекулы, "ключи"? Химики ощупывают их рентгеновыми и инфракрасными лучами, пучками электронов. Камфароподобные молекулы оказываются шарообразными, мускусные похожи на диск, цветочные - на диск с хвостиком (вылитый настоящий ключ!), мятные - на клинышки, эфирные - на палочки. Такими же должны быть и лунки. Только острым и гнилостным лунок не достается: их запах зависит не от формы, а от знака электрического заряда.

Теорию надо проверить. Эймур, Джонстон и Рубин пытаются синтезировать молекулы определенных форм и посмотреть, будут ли они издавать предсказанные запахи. Вот эта молекула, судя по форме, войдет сразу в три лунки - в цветочную, мятную и эфирную. Вещество должно пахнуть фруктами. Так и есть -пахнет виноградом. Перестроили молекулу, ее ветви подойдут к цветочной и мятной лункам. И точно: пахнет эфиром. Дегустаторы подтверждают: это виноград, это эфир, а это кедровое масло. А масло-то взято не от кедра, его, как и винограда, нет в лаборатории, а есть лишь композиция из камфарного, мускусного, цветочного и мятного запахов.

Остается разглядеть лунки, что и удается англичанину Гэстленду. Он вводит микроэлектроды в эпителий лягушки, действует на него различными запахами, исследует, какими импульсами отвечают на запахи клетки, и выделяет восемь разных рецепторов-"лунок". Пять из них целиком соответствуют пяти первичным запахам. Есть первичные запахи, известно, как подходят "ключи" к "замкам", выяснена форма молекул! Биофизики отправляются с электродами в глубь нервного волокна, чтобы узнать, что представляет собой сигнал о запахе.

Но тут я поставлю точку и даже не стану перечислять все то, что обещает химии, медицине и другим наукам окончательное раскрытие секрета обоняния. Ведь нам уже ясно: близок час, когда мы сможем без труда синтезировать любой запах. Из семи первичных мы получим семьсот, семь тысяч запахов. И сосен, и ковыльной степи, и моря, и гнилых яблок - какой пожелаем. Мы сможем вдыхать и старинные ароматы, и еще неведомые. И они будут сопутствовать нам и в цехах, и в лабораториях, и на земле, и, конечно, в космосе, где мы соскучимся по земным ароматам. Они будут помогать нам и работать и отдыхать.