За массивной дверью ратуши

Великолепно! - восклицает гигиенист. Терпеливо и даже, как мне показалось, благосклонно, внимал он моему похвальному слову стереохимии. Еще бы: загадка столетий, великая тайна природы. Но отчего эти саркастические нотки? Как это вы изволили выразиться: "и старинные ароматы, и еще неведомые"? Уж не пишете ли вы стихи, дорогой автор? Вы что же думаете, всякий, кому заблагорассудится, начнет синтезировать "неведомые ароматы"? То-то нам, гигиенистам, работенки прибавится. Даже не нам, а "скорой помощи". Нет уж, пусть будет так: стереохимии изобретает запах, мы его проверяем, а потом уж синтезируйте себе на здоровье. Именно на здоровье! Простите за остроту, но надо смотреть дальше собственного носа. О чем же вы теперь хотите рассказать? Ах, о генераторе настроения? Опять генератор? Генератор ионов, генератор запахов... Что же будет генерировать этот генератор настроения? Так-так... Ну, это, кажется, по части моего коллеги-физиолога. Однако, если вы не хотите, чтобы он рассердился - а характерец у него похлеще, чем у меня, - расскажите-ка лучше сперва о рабочем месте да о рабочей позе. Это, знаете ли, начало всех начал, вроде чистого воздуха.

Ну что ж. Придирчивый гигиенист, пожалуй, прав. Пора нам с вами перейти к рабочему месту, или,- по-ученому, к "зоне приложения труда отдельного работника". Вы, конечно, читали, как выглядит рабочее место космонавта, и знаете, что его оборудованием занят целый коллектив самых разнообразных специалистов. Конечно, цех или лаборатория - не космический корабль, но, как мы уже убедились, люди работают там с изделиями и приборами весьма деликатными, и, очевидно, "зона приложения" их труда не может быть организована кое-как.

Я знаю, наш ворчун-гигиенист немало навидался этих "зон". Да и сейчас можно встретить черные жестяные коробки во вмятинах и маслянистых потеках и наспех сколоченные сооружения из неструганых досок Называются они инструментальными шкафчиками, столами, стеллажами. О них тоже годами не вспоминали, пока стало совсем невмоготу.

Но таких "зон" становится все меньше и меньше. Я могу показать моему собеседнику удобные и изящные шкафчики, которые сделали на ленинградской "Красной заре": несколько полок-секторов, одна поворачивается вправо, другая влево, на одной тиски, на другой отвертки, кончил дело, перевернул шкафчик - и перед тобой другие полки, гам хранится инструмент твоего сменщика. Красота! Да что шкафчики -на некоторых заводах инструмент хранят на стеллажах, похожих на вертящиеся выставочные стенды. Все положено в гнезда на двенадцати "страницах" стенда - остроумно, удобно.

А были ли вы когда-нибудь на кондитерской фабрике "Калев" в Таллине? Конечно, вы не были там, а если бы и были, то застряли бы до вечера в цехе шоколадных конфет.

А я вот нечеловеческим усилием воли заставил себя покинуть вовремя этот цех и успел поглядеть инструментальный склад. Похож он на хранилище старинных рукописей; в большом прохладном зале сотни стеллажей, на каждой полке аккуратная табличка, за ней инструмент, завернутый в промасленную бумагу. А среди полок важно расхаживает строгий старик Август Мерилоо, "лорд-хранитель" инструмента, сдувает с них несуществующие пылинки и сокрушается по поводу одному ему известного беспорядка. Чудеса! Поглядел бы он на инструментальные склады на других заводах... Вы думаете, хорошо организованный инструментальный склад - это пустяки, мелочь? Ничего подобного! Тех, кому нужен инструмент, миллионы. Если бы везде были такие склады, как на "Калеве", мы бы сберегли миллионы миллионов минут, которые тратятся на поиски инструментов.

Ого, я, кажется, начинаю ворчать и раздражаться, как токарь, которому растяпа-кладовщик никак не найдет нужный резец, или как мой собеседник-гигиенист. Ничего не поделаешь: организация труда пока еще везде больное место, и тут далеко до идиллических картинок. Однако многому можно и порадоваться. Оставим на время Таллин, где мы видели необыкновенное пока еще чудо, и перенесемся в Ригу, где уже есть чудеса обыкновенные, то есть уже не чудеса.

Уже полночь. Спит Старый город, спит площадь 17 июня, спит знаменитый Домский собор, но - так и есть! - светятся окна ратуши. Сейчас я отворю эту массивную дверь, и мы с вами попадем на выставку оборудования рабочих мест. Но почему она открыта ночью и почему тут стучат? Ах, друзья мои, она вовсе не открыта, она откроется завтра, но выставка есть выставка: готовили ее целый год, а главное, конечно, делается в последнюю ночь. Таков человек!

Итак, войдем в это царство матово-черных плоскостей, деревянных решеток, глянцевитых створок. А вот и Лукашенко, один из энтузиастов культуры производства Латвии: "Молодцы, что догадались прийти - завтра тут не пробьешься. Идемте в зал". А в зале хирургически-белоснежные, серые с красным ободком, аспидно-черные (очевидно, для работы с цветными деталями) верстаки. Верстаки из дерева, из алюминия, из плексигласа, с люминесцентной подсветкой, с выдвижными секциями на шарнирах, с пневматическими механизмами, которые поднимают тиски, зажимают деталь, завинчивают гайки. Завтра всё это оживет, слесари станут

к верстакам, испробуют их, а потом напишут отзывы, лучшие верстаки будут отобраны и "поставлены на поток".

Ни один завод, ни один институт, ни одна лаборатория не обходятся без слесаря-ремонтника и слесаря-наладчика. Слесарь золотые руки - самый уважаемый человек. Любому другому рабочему в сто раз легче: изучил свой станок, и дело с концом. А слесарь обязан знать все станки, и токарные, и фрезерные, и шлифовальные, разбираться во всех механизмах, уметь починить всякий прибор - от школьного вольтметра до масс-спектрографа, сортирующего в циклотронах элементарные частицы. Надо сделать ракету - кто изготовит матрицу для штампа? Слесарь. Он имеет дело и с транзисторами и с электроникой. Он и сам порой конструирует машины, и тогда ему отводят специальную лабораторию, и вся страна знает о ней. Из таких "личных цехов" выходят редкостные вещи, вроде автоматов Волдемара Буша или "НСЕ"- намоточного станка Егорова, о котором даже был снят фильм "Секрет НСЕ". В таких лабораториях проходят школу Главные Конструкторы, постигающие там душу техники.

А какой была "зона" этого чародея? Грубый стол из досок, тиски, тумбочка. Экономисты подсчитали: на подготовку к работе в такой зоне уходит за смену час! Целые тысячелетия искуснейшей работы пропали, сгинули, не состоялись. Их не было. А они могли бы быть. И вот теперь они будут - и в Латвии, и во всей стране. Лед тронулся. Для всех новинок не хватит и тысячи павильонов. Совсем недавно мне показали один замечательный верстак. Вы - электрослесарь. Вам надо растянуть на верстаке длиннющие провода. Пожалуйста: выдвиньте крышки, откиньте стойки, и верстак вытянется на пятнадцать метров. И вы уже не ползаете по полу, как прежде, не мешаете товарищам и вам никто не мешает. Закончена работа, верстак поглотит все свои секции, плоскогубцы улягутся в ящики, и ваша "зона" превратится в обычный столик и даже, если надо, отъедет на колесиках в уголок.

Вот что такое настоящее рабочее место, толково организованный труд, знаменитый "эффект мелочей" - неисчерпаемый источник производительности и, что очень важно, хорошего настроения.

Чертежи лучших образцов рабочей мебели попали на заводы, и заводы принялись за ее изготовление. Но заводов десятки тысяч, слесарей миллион, и на все виды работ образцов не хватит. Кроме того, если мебель станут делать на каждом заводе, она обойдется дорого. Так не лучше ли создать универсальные образцы, которые бы устроили всех, и мастерить мебель на специально оборудованных фабриках?

Московские инженеры вспомнили свое детство и свою самую любимую игрушку "Конструктор", придуманную в незапамятные времена английским моделистом-любителем Хорн-би. Они рассуждали так. Технология на производстве меняется часто, приспосабливать к новой технологии рабочие места не успевают, а приспосабливать надо: сегодня токарь обслуживает один станок, завтра - шесть, и всё у него должно быть другое -и стол, и шкафчик, и стеллаж. Не выбрасывать же старую мебель! Но что же делать? А вот что.. Надо заводу приобрести себе на всю жизнь "Конструктор" для взрослых - шестьдесят деталей: планки с дырками и без дырок, уголки, швеллеры. Из десятка таких комплектов можно скомбинировать столы, стулья, верстаки, шкафы, чертежные доски, даже тележки. Ни забот, ни хлопот. Мебель любой формы, для любой работы -дешево, быстро, удобно! Гениальное решение...

- Остановитесь! - слышу я тут голос физиолога. - Вы чересчур увлеклись, товарищи конструкторы. Так вы говорите-стулья? Покажите-ка мне такой стул! Вот эта железная перфорированная табуретка с планками - стул? А вы пробовали сидеть на нем? Молчите? Вот как можно довести хорошую идею до абсурда. Идея выше всяких похвал - экономия. "Конструктор" стоит гроши. Но что дальше? Человек будет мучиться с таким стулом и в конце концов выкинет его и все эти дикие каркасы, от которых можно сойти с ума. За стул вы заплатите копейку, а на мучениях потеряете рубль -работа-то будет стоять. Уж лучше на манер рижан - дороговато вначале, зато дешево потом. На что хотите скупитесь, только не на рабочее место. Это вам подтвердит любой здравомыслящий экономист и, конечно, любой рабочий. Нет уж, оставьте "Конструктор" детям. На таких стульях могут сидеть только куклы, а не люди.

Ответьте-ка мне на простой вопрос, - продолжает он.- Кому тяжелее - пильщику, который день-деньской валит лес, или часовому, который стоит в карауле ровно час? Не решаетесь ответить? Тогда попроще: пильщику или энтузиасту кино, которому вздумалось посмотреть подряд два двухсерийных фильма?

- Смотря какие фильмы, - говорит самый молодой конструктор.

- Сплошные приключения, разгадка тайны - в конце.

- Конечно, пильщику тяжелей!

- Двойка, молодой человек! Двойка по гигиене и физиологии труда. Послушайте-ка лучше маленькую лекцию о рабочей позе - о начале всех начал.