Заблуждения тысячелетий

Часовой, оказывается, смертельно завидует пильщику. Поза часового по своей напряженности уступает только позе гимнаста, который висит на турнике. Гимнаст не выдержит и пяти минут. И он и часовой обречены на тяжелейшую статическую нагрузку. Мышцы напряжены, кровеносные сосуды сдавлены, в ткани поступает мало кислорода, продукты обмена окисляются плохо, в организме накапливаются ядовитые шлаки. А пильщику полное раздолье! У него нагрузки динамические, он беспрерывно меняет позу, он поглощает много кислорода. Он, конечно, устает, но не так, как часовой.

Если же у пильщика электрическая пила, он даже делает иногда гимнастику, чтобы поразмяться.

Вот сидит у обувного конвейера работница, берет заготовку, забивает в нее молоточком три гвоздика. Как вы думаете, на что она жалуется? На боль в руках после смены? Нет, на боль в пояснице. Вынужденная поза, заставляющая много мышц испытывать статическую нагрузку.

Прежде производство требовало больших динамических нагрузок. Но их-то оказалось проще всего механизировать. Могучие краны перетаскивают многопудовые заготовки. Автокары отвозят ящики с деталями. А люди чаще всего орудуют рычагами, кнопками. Люди стоят или сидят. И нередко в неудобных позах, порождающих нагрузки статические.

Что же такое удобная поза? Прежде всего, отвечает физиолог, это сидячая поза. Не улыбайтесь: многие конструкторы забывают об этом. В тех же обувных цехах можно увидеть машины, у которых управление без всякой причины сделано так, что у машины можно только стоять. Правда, тут есть свои тонкости. Если физическое усилие велико, придется все-таки встать, чтобы в работу включилось больше мышц. Все связи между усилиями и позой, между ростом человека и высотой стола - все это давно установлено физиологами. Вот например, если у слесаря рост 175 сантиметров, то тиски на верстаке должны быть укреплены в 102 сантиметрах от пола. Попробуйте поднять их на 30 сантиметров повыше - выработка снизится втрое! Появятся статические нагрузки.

Но вот вы уселись. Тут-то и начинается самое главное. Мало кто умеет правильно сидеть. Вы читаете эти строки и наверняка сутулитесь, прямо сгибаетесь в дугу, нарушая работу пищевода, желудка, даже почек. Теперь вы спохватились и выпрямились в струнку, точно проглотили аршин. Живой символ статической нагрузки! Учитесь сидеть, друзья.

Но уметь сидеть это еще не все. На чем сидеть - вот в чем вопрос. "Пять тысяч лет мы сидим неправильно". Так называлась вышедшая в 1948 году книга шведского врача Акер-блома. Это была сенсация не меньшего масштаба, чем находка Кумранских рукописей или даже следов снежного человека. Акерблом исследовал все стулья, кресла, скамейки, все табуретки, лавки - все, на чем сидело и сидит беспечное человечество, и в конце концов нашел самую благоприятную для человека конструктивную линию стула, известную теперь во всем мире как линия Акерблома.

Ориентируясь на эту линию, физиологи требуют от мебельщиков уничтожить высокую спинку - опираться на спинку надо не лопатками, а поясницей. Спинка должна быть вогнута, определенного радиуса, длины и ширины. И сиденья надо чуть-чуть опустить, сделать их "квадратнее", с выемками для ног. Для некоторых будет полезен еще и подлокотник, а кое для кого и подножки, но не какие придется, а такие, чтобы нога изгибалась под неутомительным углом и носок с пяткой упирались непринужденно. А так как все люди разные, то в стул надо вмонтировать несколько простых механизмов, чтобы сиденье и подлокотники могли опускаться и подниматься, углы - расширяться и вообще, чтобы все регулировалось. Вот теперь садитесь на стул смело. Вы получите самую ничтожную порцию статических нагрузок.

Целая наука! В основе этой науки - тысячи измерений, которые много лет проводят специалисты по физиологии, антропометрии, биомеханике. Они устанавливают, например, средний рост рабочего в стране, возраст, преобладающий в той или иной профессиональной группе, пол. Институт антропологии подсчитал, например, что средний рост мужчины в СССР - 168 сантиметров, а женщины - 156. Ясно, что на часовых заводах, где работают одни женщины, столы должны быть пониже, чем слесарный верстак.

Заблуждения тысячелетий

Когда физиолог приходит на завод или на фабрику, на него смотрят как на волшебника. Вот он наблюдает, как прядильщицы меняют веретёна и устраняют обрывы нитей. По два часа в день сидят они, согнувшись в три погибели. А ведь что стоит положить под машину подставку! И никто почему-то не догадывается - ни конструкторы, делающие слишком низкие машины, ни сами прядильщицы. Вот удивительный феномен- слепота на элементарное неудобство.

Физиолог приходит на станкостроительный завод и смотрит, как работает шлифовщик. А шлифовщик отвешивает за смену своему станку полторы тысячи поклонов. Пульс у него подскакивает до ста двадцати ударов в минуту, поясницу ломит, по ночам он стонет от радикулита. И опять ведь рецепт прост: всего две кнопки, "пуск" и "стоп", надо перенести из неудобной зоны в удобную, и шлифовщик перестанет кланяться машине. Прост, а никто не догадывается. Догадывается физиолог, который и станок-то видит в первый раз.

После сенсационного открытия Акерблома проходит десять лет, и снова сенсация - но теперь не из Стокгольма, а из Праги. Мы не только сидим неправильно. Вот уже пять тысяч лет, а может, и все десять мы копаем неправильно, пилим неправильно, рубим, колем, режем - все делаем неправильно. Об этом во всеуслышание объявляет Петр Тучны, гигиенист и хиротехник, то есть специалист по физиологии движений рук.

Уж давно он приглядывается к рукоятке, к самой обычной рукоятке, изобретенной вместе с каменным топором. За сотни и тысячи лет рабочая часть любого инструмента изменилась до неузнаваемости, а рукоятка какой была, такой и осталась. Например, у лопаты. Петр Тучны едет на стройку и работает землекопом. Нет, конечно, с лопатой не благополучно! Рука с силой обхватывает рукоятку - с силой только затем, чтобы она не вращалась. Рука, ладонь и пальцы теряют тут ловкость, плечевые мышцы испытывают лишнюю нагрузку, ладонь побаливает, вот она уже в мозолях. И что за странное существо человек: гордится мозолями! Это все равно что гордиться беспомощностью, зависимостью от какой-то круглой палки.

Заблуждения тысячелетий

Она не должна быть круглой - вот в чем дело! Но какой? Сделать ее по форме руки, в виде слепка? Нет, рука будет скована своей моделью. Тучны возвращается в лабораторию и анализирует строение руки. При работе больше всего страдают бугорки на пальцах и ладонь: на бугорках находятся тонкие нервные окончания, а в середине ладони нет мышц. Надо избавить эти места от нагрузок, не предназначенных им природой. Но куда перенести эти нагрузки? Так мало-помалу вырисовывается "линия Тучны" - треугольная призма. Вот какой должна быть основа всех рукояток, ручек, держалок, рычагов. Лопаты с призматическими рукоятками Тучны испытывает на той же стройке - никаких мозолей, никакой боли, инструмент играет в руках!

За лопатами - стамески, рубанки, пилы, ножницы, клещи, напильники. У всех странный, непривычный вид. Красивыми их не назовешь. Но они настолько облегчают работу, что с ними человек получает чисто эстетическое наслаждение. Это особая красота, ощущаемая не глазами, а рукой, говорит Тучны, внутренняя красота легкой, неутомительной и в то же время плодотворной работы.

За лопатами - стамески, рубанки, пилы, ножницы, клещи, напильники

Но почему же за пять тысяч лет так никто и не додумался изменить форму рукояток? Почему снова это сделал физиолог, а не землекоп, не столяр и не слесарь? Почему всевозможные рекомендации о форме рычагов, об их расположении на машинах пишут не опытные инженеры, а физиологи? И не только пишут, но и решительно вмешиваются в работу инженеров.