Александр Македонский - любитель музыки

Музыка... Никогда человек не расстается с ней надолго. С нетерпением ждет он концерт любимого пианиста, спешит в оперу, поет сам, плохо ли, хорошо ли, ему все равно; поет, когда ему весело, поет, когда грустно, поет дома, на работе, в путешествии. Бывает, нет музыки - белый свет не мил.

Александр Македонский - любитель музыки

Больше, чем живопись, она сближает людей, писал великий философ Руссо. Ибо изображает не предметы, а чувства, которые мы испытываем при их созерцании: мы ощущаем и мир вещей и самих себя. Музыка-это колебания звуков в пространстве и в наших сердцах, говорит один из крупнейших дирижеров - Леопольд Стоковский. Она раскрывает нам мир фантазии, она отвечает нашему извечному стремлению к красоте, к идеалу. "Внутренний голос подсказывает нам, что в величайших творениях музыки наши душевные переживания созвучны вечной красоте. Приближаясь к этой высшей сущности музыки, мы слышим... космический ритм и гармонию мироздания".

С этими словами Стоковского согласились бы великие искатели космической гармонии Планк и Эйнштейн... Но не будем больше ничего говорить о музыке вообще, о ней можно говорить бесконечно и не сказать ничего: она сама - бесконечность, она сама - космос, в ней столько миров, сколько людей на земле. Из этого космоса мы высветим всего одну точку, один лишь элемент музыки, который поможет нам понять сразу, почему она так занимает физиологию труда.

Об этом элементе упоминает и Стоковский: "Несомненно, влияние музыки является одновременно и психологическим и физиологическим... Каждая клетка имеет свою индивидуальную частоту вибраций. Если вибрации прекращаются, клетка умирает... Музыка, быть может, сумеет активизировать эти вибрации клеток, усиливать их жизненность".

Внутренние вибрации, постоянное повторение одних .и тех же циклов - вот что, по мнению физиологов, прежде всего связывает нас с музыкой. Природа пульсирует, она охвачена большими и малыми ритмами, которые, возможно, ведут свое происхождение от колебаний вездесущих электромагнитных полей. Природа пульсирует, и мы, ее часть, пульсируем вместе с ней. Там, в космосе, - смена светил, смена солнечной активности, времен года, дня и ночи, здесь, у нас, - смена сна и бодрствования, ритмы питания, походки, мельчайшие ритмы психологических актов внимания, сердечных сокращений, обменных процессов в клетках, ритмы биотоков мозга - реакции мозга на собственные внутренние колебания, наши, как говорят ученые, биологические часы в последней инстанции.

Нет ничего более властного в жизни человеческого организма, чем ритм, говорил академик Павлов. Без ритма нет жизни. Без ритма нет и музыки. И когда человек слушает музыку, его внутренний ритм подстраивается к ее ритму, к длительности и повторениям ее звуков, подстраиваются своими частотами биотоки мозга и мышц. Вот почему музыка с быстрым отчетливым ритмом ускоряет пульс, дыхание и обмен веществ, гонит кровь к мозгу, бодрит, ас медленным - успокаивает нас и настраивает на элегический лад.

В сущности, если не считать раскрытия электрофизиологического механизма, все это не ново. Помните у Маяковского: "Приспособил к маршу такт ноги: вра-ги ва-ши мо-и враги"?

(Попробуйте не приспособить, не идти в ногу с марширующими солдатами, особенно когда играет оркестр! А помните, как герой Марка Твена попал под магическое действие куплета "Режьте билеты, режьте билеты, режьте осторожно" и не мог отвязаться от этой чепухи. Мейербер же, я думаю, инстинктивно стремился навязать себе железнодорожный ритм; возможно, перестук колес, вдохновляя его, порождал и второй элемент музыки - мелодии. Вот чему обязаны своим происхождением ритмы "Гугенотов".

Связь музыкальных ритмов с ритмами организма ощущали наши далекие предки, приводившие себя в экстаз боевым танцем перед охотой или сражением. Говорят, Александр Македонский под действием ритмической музыки приходил в такое состояние, что выхватывал меч, набрасывался на окружающих или начинал крушить все вокруг, как гоголевский учитель, рассказывавший о его подвигах. Успокаивала его меланхолическая музыка, которую немедленно начинали играть сопровождавшие царя музыканты.

Судя по всему, древние вообще плохо владели своими чувствами и нередко прибегали к помощи музыки. Как только на царя иудейского Саула нападала тоска, он призывал преемника своего Давида, который недурно играл и пел. Говорят также, что один персидский музыкант своей игрой так ублажил Тимура, что умиленный тиран отменил казнь тридцати тысяч пленных.

По свидетельству Плутарха, римский политический деятель Гай Гракх "был резок и вспыльчив, в речах своих часто отдавался чувству гнева, так что возвышал голос, бранился и путался в словах. Во избежание этого он заставил своего смышленого раба Лициния стоять позади себя с особым инструментом, которым регулируют голоса; и Лициний, как только замечал, что господин горячится и раздражается, извлекал из инструмента мягкий тон, и Гай тотчас же умерял свой гнев, а вместе с тем и голос, утихал и вел себя спокойнее".

Приглядываясь к тому, как цари и трибуны то приходят в неистовство, то замирают в блаженном умиротворении, стали подумывать о музыке ученые и врачи. Пифагор рекомендовал особые виды музыки для устранения гнева, зависти, тоски и дурных сновидений, и отец медицины Гиппократ согласился с ним. Знаменитый наш психиатр Бехтерев писал, что душевнобольных можно лечить музыкой; теперь кое-где так и поступают. Интересно, что больные, находящиеся в глубокой депрессии, вроде царя Саула, испытывают облегчение от музыки скорбной, а больные маниакальные - от бравурной. Музыкальная терапия не привилегия психиатров. Повышая порог болевой чувствительности, музыка облегчает невыносимые страдания тех, кто отваживается сесть под бормашину.

Александр Македонский - любитель музыки

Но физиологов занимают здоровые люди в рабочей обстановке. Они возлагают на ритм большие надежды. Стимулятор-ритм в состоянии выпрямить известную нам кривую утомления, расшевелить человека и втянуть его в работу в начале смены или после обеда, прогнать сонливость, погасить излишнюю возбудимость и проводить человека домой в приятном расположении духа. Однако советские, французские и американские физиологи, изучающие проблему подбора музыкальных программ для цехов, утверждают, что проблема эта проста лишь на первый взгляд. Ритм ритмом, но, кроме него, приходится учитывать и характер работы, и уровень ее громкости, и так называемую степень свободного внимания. У диспетчера аэропорта внимание поглощено целиком, ему музыка только помешает; токарная обработка приковывает вдвое меньше внимания, конвейер еще меньше - тут музыка чрезвычайно уместна; уборка помещения - самое непринужденное занятие: слушайте что хотите и сколько хотите.

Но здесь организатор производства сталкивается с проблемой, которую не решит ни один физиолог. Все можно рассчитать: и уровень громкости, и степень внимания, и кривую утомления, но как быть с музыкальными пристрастиями и вкусами? Мне рассказывали в Риге об одном директоре, отставном полковнике, который распорядился оглашать завод военными маршами. Директору долго объясняли, что производство не строевые занятия. А некий начальник цеха каждые полчаса заводил популярную одно время песенку "А у нас во дворе", находя особую прелесть в словах "Я гляжу ей вслед - ничего в ней нет". Песню и начальника возненавидели самые кроткие работники. Очень легко довести хорошую идею до абсурда, достаточно лишь вообразить, что она существует для самой себя.

Нет, музыка - вещь тонкая, деликатная, ни в коем случае нельзя ориентироваться на популярную мелодию: она приедается раньше всех; поэтому, к психофизиологическим исследованиям добавляют исследования социологические, тщательно изучают вкусы коллектива. А может быть, самое разумное- это вручить каждому работнику портативный магнитофон с наушниками, и пусть себе он слушает то, что ему нравится, если, конечно, по соображениям техники безопасности или технологии ему не следует держать ухо востро. Портативные магнитофоны не нарушают и тишины. Если у вас разболелась голова, вам не до музыки, даже самой любимой, выключите ее, и дело с концом; другие же пусть слушают, не будем им мешать.